«Кошмар госчиновника в двух частях»

«Ну, и пьеса! Всем досталось, а мне более всех».
(император Николай I)

2018 год. Сызранский драматический театр готовится к открытию нового сезона и празднованию своего 100-летия постановкой бессмертной комедии Гоголя «Ревизор». Креативный подзаголовок «Кошмар госчиновника в двух частях», изобретенный режиссером для привлечения внимания публики, вызвал невиданный ажиотаж в городе и негодование муниципальных чиновников:

«Кому-то из чиновников города Сызрань это показалось крамольным. … Повторились слова про раскачивание лодки. Позвонили режиссеру и сказали, чтобы он открывал театральный сезон и искал новое место работы вместе с директором театра», – отозвалась об околотеатральных событиях местная газета.

С момента появления знаменитой пьесы «Ревизор» прошло почти 200 лет, но, судя по совсем недавно произошедшей трагикомичной истории, сущность провинциальных чиновников за это время ничуть не изменилась. Да и вряд ли когда-нибудь изменится.

… Работу над своей пьесой Гоголь начал осенью 1835 года. Не обошлось и без Пушкина, подсказавшего сюжет «о проезжем господине, выдавшем себя за чиновника министерства и обобравшем всех городских жителей». По одному из преданий, за большое столичное начальство чиновники Малоархангельска Орловской области приняли самого Александра Сергеевича, явившись к нему на постоялый двор в парадных мундирах и при всех регалиях. Правда, тут же и посланы были ошеломленным поэтом через гостиничного слугу: «Гони их в шею, дураков!».

У Гоголя пьеса сначала никак не шла, периодически посещало желание и вовсе ее забросить, но настойчивый Пушкин, перед которым Николай Васильевич время от времени отчитывался о проделанной работе, сделать этого не позволял.

Далее события развивались очень быстро: несколько месяцев спустя Гоголь уже читал комедию в доме Василия Андреевича Жуковского своим коллегам по перу, среди которых были Пушкин, Тургенев, Вяземский и многие другие. В восхищении пребывали все, за исключением драматурга средней руки барона Розена, впоследствии весьма гордого тем, что он один из всех «профессиональных слушателей» не высказал автору даже малейшего одобрения «и сожалел о Пушкине, который увлёкся этим оскорбительным для искусства фарсом и во всё время чтения катался от смеха». По его мнению, под маской комедии ошибок таилась государственная крамола и обвинение чиновной братии огромной России во всех мыслимых и немыслимых грехах.

Гоголь, собственно и не скрывал, что «Ревизоре» он решил «собрать в одну кучу всё дурное в России, какое я тогда знал, все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех случаях, где больше всего требуется от человека справедливости, и за одним разом посмеяться над всем».

То же, что и барон Розен, разглядела в «Ревизоре» и цензура. Александр Вольф в «Хронике петербургских театров» описал сложную витиеватую цепочку продвижения комедии к зрителю: после цензурного запрета автор апеллировал к друзьям – Жуковскому и князю Вяземскому, вхожим в Зимний дворец. Графу Виельгорскому, дом которого слыл «живой и самобытной многогранной академией искусств», поручили ознакомиться с текстом. Затем славный Михаил Юрьевич Виельгорский столь артистически прочел пьесу перед царской фамилией, что постановку ее император сразу же одобрил.

После этого чиновники драматической цензуры от Третьего отделения просто были вынуждены смягчиться: «Эта пьеса остроумна и великолепно написана. Автор ее принадлежит к числу выдающихся русских писателей-новеллистов… Пьеса не заключает в себе ничего предосудительного».

Премьера «Ревизора» состоялась 19 апреля 1836 г. в Александринском театре в Петербурге. Чиновники из Третьего отделения присутствовали на каждом представлении, следя за реакцией публики. Тогда же цензор А. В. Никитенко отметил в своем дневнике:

«Комедия Гоголя „Ревизор“ наделала много шуму. Ее беспрестанно дают — почти через день. Государь был на первом представлении, хлопал и много смеялся. Государь даже велел министрам ехать смотреть „Ревизора“. Впереди меня, в креслах, сидели военный министр князь Чернышев и министр финансов граф Канкрин. Первый выражал свое полное удовольствие; второй только сказал: — Стоило ли ехать смотреть эту глупую фарсу. Многие полагают, что правительство напрасно одобряет эту пьесу, в которой оно так жестоко порицается. Я виделся вчера с Гоголем. Он имеет вид великого человека, преследуемого оскорбленным самолюбием. Впрочем, Гоголь действительно сделал важное дело. Впечатление, произведенное его комедией много прибавляет к тем впечатлениям, которые накопляются в умах от существующего у нас порядка вещей».

В день петербургской премьеры вышло и отдельное книжное издание «Ревизора». Как бы не показалось странным, постановка Александрийского театра Гоголю не понравилось, он счел ее катастрофой, финальную сцену смазанной, а игру актеров посредственной. Оживились и благонамеренные критики; особенно свирепствовал Фаддей Булгарин, обвиняя Гоголя в «поклёпе на Россию» и полном отсутствии в пьесе положительных героев. А ведь их, действительно, не было…

После премьеры Гоголь в письме пожаловался Михаилу Щепкину:

«Действие, произведённое ею [пьесой «Ревизор»], было большое и шумное. Всё против меня. Чиновники пожилые и почтенные кричат, что для меня нет ничего святого, когда я дерзнул так говорить о служащих людях. Полицейские против меня, купцы против меня, литераторы против меня… Теперь я вижу, что значит быть комическим писателем. Малейший признак истины — и против тебя восстают, и не один человек, а целые сословия».

Работать над «Ревизором» Гоголь продолжал вплоть до 1842 года, внося многочисленные правки, после которых комедия приобрела тот вид, в котором печатается и сегодня.

Крылатые фразы из «Ревизора»:

• Нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это уже так самим богом устроено.
• Я знаю, что есть иные из нас, которые от души готовы посмеяться над кривым носом человека и не имеют духа посмеяться над кривою душою человека.
• Если бог хочет наказать, так отнимет прежде разум.
• Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор.
• Оно, конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?
• В ином случае много ума хуже, чем бы его совсем не было.
• Умный человек — или пьяница, или рожу такую состроит, что хоть святых выноси.
• Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет.
• Чему смеетесь? – Над собою смеетесь!
• Дай только, Боже, чтобы сошло с рук поскорее, а там-то я поставлю уж такую свечу, какой еще никто не ставил: на каждую бестию купца наложу доставить по три пуда воску.
• Да если спросят, отчего не выстроена церковь при богоугодном заведении, на которую год назад была ассигнована сумма, то не позабыть сказать, что начала строиться, но сгорела. Я об этом и рапорт представлял. А то, пожалуй, кто-нибудь, позабывшись, сдуру скажет, что она и не начиналась.
• Да если проезжающий чиновник будет спрашивать службу, довольны ли, чтоб отвечали «Всем довольны, Ваше Благородие!» А который будет недоволен, то ему после дам такого неудовольствия!
• Да сказать Держиморде, чтобы не слишком давал воли кулакам своим; он, для порядка, всем ставит фонари под глазами — и правому и виноватому.
• Унтер-офицерша налгала вам, будто бы я ее высек; она врет, ей-богу, врет. Она сама себя высекла!
• Я бы всех этих бумагомарак! У, щелкопёры, либералы проклятые! Чёртово семя! Узлом бы вас всех завязал, в муку бы стёр вас всех да чёрту в подкладку! В шапку туды ему!

Книги Николая Васильевича Гоголя