«Почему мы не живем в одной стране?». «Старина» Флобер и «москвич» Тургенев

Когда-то великий Ги де Мопассан заметил с гордостью, что французы, даже не очень знаменитые, обязательно известны за границей: их имена на слуху и появляются во всех газетах, издаются книги, как в переводах, так и оригинальные. А вот во Франции иностранные гении никому неведомы. Редчайшим исключением из общего правила являлся Иван Сергеевич Тургенев, подолгу живший за границей и имеющий обширный круг общения в писательской среде.

Многолетняя искренняя дружба двух литературных гигантов Гюстава Флобера и Ивана Тургенева началась 28 февраля 1863 года в Париже, в кафе Маньи. Вряд ли это была воля случая: до личной встречи писатели читали сочинения друг друга, правда, наш соотечественник имел веское преимущество, поскольку прочел произведения Флобера в оригинале, а вот Флобер одолел «Записки охотника» и «Муму» бог весть в каких переводах. Правда, француз настолько впечатлился повестью «Вешние воды» и романом «Дым», что всем своим знакомым начал хвалить и советовать повести Тургенева.

Флобер восхищался прежде всего стилем произведений Тургенева: «Я давно считаю вас мастером. Чем больше я вас читаю, тем в большее изумление приводит меня ваш талант. Ваши ”Сцены из русской жизни” вызывают желание пробираться среди заснеженных полей под вой волков; оставаясь самобытным, ваше творчество вместе с тем общезначимо. Сколько я нашел у вас перечувствованного и пережитого мною самим»!

Флоберу же нужный стиль повествования никак не давался, писал он тяжело, иногда неделями подыскивая подходящие слова и шлифуя текст – как говорил он сам, «из пота, капающего с моих бровей, извлекал идеальную фразу». Однажды молодой Мопассан стал невольным свидетелем творческих мучений Флобера: «Он видел лицо, багровое от притока крови, видел мрачный взгляд, устремленный на рукопись; казалось, этот напряженный взгляд перебирает слова и фразы с настороженностью охотника, притаившегося в засаде, задерживаясь на каждой букве, будто исследуя ее форму, ее очертания. А затем видел, как рука берется за перо и начинает писать — очень медленно. Флобер то и дело останавливался, зачеркивал, вписывал, вновь зачеркивал и вновь вписывал — сверху, сбоку, поперек. Сопел, как дровосек. Щеки набрякли, на висках вздулись жилы, вытянулась шея, чувствовалось, что мускулатура всего тела напряжена — старый лев вел отчаянную борьбу с мыслью и словом».

Блестящий стилист слова Тургенев всячески убеждал своего друга «не поедать самого себя», а «Госпожу Бовари» назвал лучшим произведением современной ему литературы во Франции.

Эпистолярное наследие этих двух художников слова (они написали друг другу более двухсот пространных писем) по силе мысли и глубине обсуждаемых тем уступает разве только переписке Флобера с Жорж Санд, признанной литературоведами самой прекрасной перепиской 19 века. Духовное сходство писателей было потрясающим: оба являлись кропотливыми наблюдателями окружающей их жизни и обладали богатейшей словесной палитрой.

«Я не знаю теперь в мире ни одного человека, с кем можно было бы побеседовать, кроме вас, милый мой старинушка», – признается в дружеских чувствах к Тургеневу француз; Иван Сергеевич, в свою очередь, говорил, что у него в жизни было всего два друга – Флобер и Белинский.

Тургенев стал одним из первых писателей, кого Флобер решился посвятить в мир своей творческой кухни. В ноябре 1868 г. Флобер уже читал Тургеневу отрывки из своего незаконченного романа «Воспитание чувств» и получил честную и объективную оценку, на которую француз-самоед совсем не рассчитывал: «Если весь ваш роман, так же силен, как те отрывки, которые вы мне читали, вы действительно создали шедевр – это говорю вам я».

Французскому писателю, в свою очередь, чрезвычайно импонировало основное тургеневское качество «быть правдивым без банальности, чувствительным без жеманства, комичным без всякой пошлости». Свое восхищение Флобер вывел в краткой формуле: «видишь и мечтаешь».

Собственно, и с русской литературой Флобер свел близкое знакомство исключительно благодаря переводам своего друга – в его библиотеке оказались стихи Пушкина, сочинения Герцена, повести Льва Толстого, которого он весьма ценил.

Ученик Гюстава Флобера Оноре де Мопассан вспоминал: «Русский романист испытывал к французскому глубокую, редко встречающуюся привязанность. Родственные друг другу по таланту, мировоззрению и складу ума, схожие во вкусах, и мечтаниях, равно как и в своих литературных стремлениях, оба широко образованные, восторженные поклонники искусства, они находили между собой столько точек соприкосновения, что каждая встреча была для них большой радостью ума и еще больше – радостью сердца».

Но разве можно словами объяснить сближение столь различных талантов? Если только попытаться, поставив во главу угла поэзию. Стихи Гомера, Тацита, Горация, Тита Ливия для обоих навсегда остались непререкаемыми образцами совершенства формы и содержания, «для души» под подушкой хранились сочинения Шекспира, Рабле, Вольтера, Сервантеса. Дон Кихот – любимый герой с детства у каждого, а Флобера друзья так и называли за его вечное желание бороться со злом, даже не надеясь на победу, помогать друзьям и близким, самому оставаясь в крайней нужде. Его русский товарищ задолго до отмены крепостного права безвозмездно оделил крестьян землей, помогал молодым литераторам и революционерам.

В мае, накануне Пасхи 1880 года Флобер пишет Тургеневу в радостном предвкушении скорой встречи: «Я уже заранее радуюсь при мысли, что через месяц вновь увижу вас. Не горели у вас уши в день светлого Христова Воскресения? За моим праздничным столом поднят был тост за Тургенева, и все сожалели, что его с нами нет». Это письмо стало последним в их дружеской переписке – несколько дней спустя Иван Сергеевич получил от Эмиля Золя трагическое известие о внезапной смерти Флобера, ставшее для него полной неожиданностью. В ответном письме Золя Тургенев написал «Мне нечего говорить вам о своем горе: Флобер был одним из тех людей, которых я любил больше всего на свете»…

Строки из сочинений Гюстава Флобера:

• То, что хорошо написано, никогда не надоедает. Стиль — это сама жизнь, это кровь мысли.
• Любовь — это пища и атмосфера для таланта. Необычайные переживания порождают высокие творения.
• Художник должен присутствовать в своем произведении, как Бог во Вселенной: быть вездесущим и невидимым.
• Слово – это не что иное, как отдалённое и ослабленное эхо мысли.
• Без идеи не может быть ничего великого! Без великого не может быть ничего прекрасного.
• Книга — организм сложный. И любая ампутация, любое изменение, сделанное чужими руками, калечит её. Она может стать лучше, не важно, это будет уже не та книга!
• Книги похожи на пирамиды: они почти так же бесполезны, поскольку находятся в пустыне. Шакалы пробегают у их оснований, а буржуа взбираются на их вершину.
• Книгу можно судить по силе, с которой она вас ударила, и по длительности времени, с какой возвращаешься к ней.
• Весь талант писателя, в конце концов, состоит лишь в выборе слов.
• В стиле, как в музыке, самое прекрасное и самое редкое – это чистота тона.
• Будущее тревожит нас, а прошлое держит. Вот почему настоящее ускользает от нас.
• Одиночество нельзя заполнить воспоминаниями, они только усугубляют его.
• Весь прогресс, на который мы можем надеяться, — это сделать людей несколько менее злыми.
• Бесконечно — только небо со своими звездами, море — с глубиной своих вод, да сердце человека — с бесконечностью своих слез.
• В мире существуют только прекрасные стихи, стройная, гармоничная, певучая речь, красивые закаты, лунный свет, колоритные картины, античный мрамор, выразительные лица. Все остальное — ничто.
• Быть спокойным — немалое благо, это почти быть счастливым.
• Глубокие чувства похожи на порядочных женщин: они страшатся, что их разгадают, и проходят по жизни с опущенными глазами.
• Если какое-либо заблуждение существует сто тысяч лет, из этого не следует, что в нем заключается истина.
• Гений – утонченная боль, самое полное и сильное проникновение внешнего мира в нашу душу.
• Искусство – роскошь, для него нужны чистые и спокойные руки.
• Неистовое стремление к выводам – одна из самых печальных и самых бесплодных маний, свойственных человечеству.
• Незаурядные люди могут заниматься любым делом, не роняя себя.
• Счастье – выдумка, искание его – причина всех бедствий в жизни.
• Прекрасное нерушимо и неизменно, но мы не знаем его законов, ибо происхождение его таинственно.
• Сердце в своих привязанностях, как человечество в своих идеях, непрестанно расширяется кругами.
• Хорошая проза должна быть столь же точна, как стих, и столь же звучна.

Сочинения Гюстава Флобера